Новости
О себе
Поэзия
Проза
Странствия
Мой LiveJournal
Книга отзывов
Карта сайта
|
|
Это не проблемная статья, не рассказ, не эссе. Это просто признание в жизни. Подземный мир - это часть нашей жизни, такой же больной, пестрой, странной и исполненной надежды, как и самая жизнь.
Так провожают...
Жизнь Московского метро, как и всех метро на свете - суета, толкотня, деловитый и безразличный шум шагов. А вокруг раз за разом происходят маленькие трагедии… Такие же незаметные постороннему глазу, как и маленькие радости большого метро - поцелуй влюбленных, встреча старых друзей.
Мы привыкли назначать встречи в метро, в неживом, но надежном свете электрических ламп, которым все равно, что они освещают. Прощания назначаются сами. Когда-то в свете этих ламп на "Коньково" я навсегда прощалась со своей Большой и Первой любовью - неважно, кто был виноват, и когда Он оторвал меня от себя, и подкатил металлический грохочущий поезд, и я поняла, что обязана войти в него и уехать - тогда мне показалось, что я уже умерла, и что когда я выйду на следующей и лягу на рельсы - ничего просто не сможет измениться.
Но тяга к жизни равна тяге к человечности, а я не хотела умирать. Я смотрела в глаза людям, хотя мне казалось, что ничего не вижу, и искала в них понимания. Я не помню, кто были все те люди, которые, отбросив броню безразличия, не переставая разговаривали со мной - сменяя друг друга. Я не помню, о чем мы говорили. Я помню только, что, выйдя из метро, чувствовала холодный ветер на лице и боль, дикую боль там, где душа. Я чувствовала, что жива.
Позже мне много раз встречался в вагонах метро, среди замкнутых лиц, среди людей, уткнувшихся в газету или дремлющих - потерянный взгляд ищущих человечности в человеческом скопище подземки, ищущих людского там, где больше всего людей - и отзывалась, если видела зов, в благодарность спасшим мне жизнь.
Слепой музыкант
Конечно, не все они слепы. Но многие из них самозабвенны и видят только поток музыки, вихрящийся вокруг них - как артисты камерного оркестра, явно профессиональные и вдохновенные музыканты, играющие в переходах "Боровицкой" и "Александровского сада". А порой подземный коридор оглашается хриплыми и фальшивыми, подневольными звуками баяна или гармошки самоучек, стремящихся заработать на хлеб или бутылку.
Не раз в переходе с "Баррикадной" на "Краснопресненскую" я видела человека с серебряной трубой. Его труба выпевала то "Историю любви" Френсиса Лея, то тему из "Профессионала" Морриконе - и мелодии, незамысловатые и знакомые, ласково ранили душу сладкой болью памяти. На "Тушинской" часто можно видеть слепого парня - инвалида, терзающего "блатными аккордами" старую гитару, но отчаянные выкрики песен "Кино" и "Воскресенья" так похожи на его и твою собственную судьбу… Но все, что можно сделать - это бросить в жестянку мятую "тыщу".
Однажды, проходя мимо пацана со скрипкой в переходе на "Театральной", я услышала его жалующийся голос: "Менту пришлось тридцатник отдать, чтобы играть…". Мне до сих пор жаль, что не было времени остановиться и не было власти сделать мальчишку счастливым. А вслед мне зазвучали неумелые, но искренние голоса струн... В другой раз я слышала сорванный и пропитой, но когда-то профессионально поставленный голос, звучащий из-за поворота коридора. Повернув, я увидела грязного седого человека, явно "БОМЖ". Он не протягивал руки проходящим мимо, перед ним не лежала шляпа или пакет. Он пел просто так, для себя и людей, подмигивая им и жестикулируя. У него не было тридцатника, и скорее всего, ночевать ему пришлось в милиции.
Даже тогда, когда у меня в кошельке остается лишь пара сотенных бумажек, равных ныне десяти копейкам, я никогда не прохожу мимо бедно и аккуратно одетых стариков и старух, надтреснуто выводящих песни военных и послевоенных лет. Не потому, что мне их жаль - они вызывают уважение, а не жалость, стремясь достойно и "возмездно", не одного Христа ради принимать помощь тех, для кого они поют.
Студенты
Эту братию всегда легко узнать. Особенно во время сессий - в январе и июне. По тубусам и конспектам, по веселым и слегка нервозным разговорам, по пестрым и ярким нарядам девчат - студенты - самый "стиляжный" народ среди обитателей подземки.
Я люблю назначать встречи на "Пушкинской". И, по-моему, большинство моих знакомых тоже предпочитают эту центральную станцию в самом сердце метросхемы - виртуального аналога столицы. "Студиозы" сидят на ступенях перехода и стоят, подпирая колонны, собираются веселыми кучками, оглашая своды раскатами звонкого смеха - толстенные "платформы", яркие "дутые" куртки, провода плееров торчат из ушей, прически всех цветов радуги, оживление в глазах - видимо, компания направляется в "Пилот", "Утопию" или еще какой-нибудь клуб, чтобы хорошенько "оторваться" до утра.
Но есть и другая "разновидность" учащейся молодежи. Таких не увидишь праздно шатающимися по вестибюлю станции, их чаще можно встретить в вагоне, уткнувшимися в учебник или конспект - юноши в простой, темной и часто потрепанной одежде, нечищеных ботинках и со старыми сумками; девчата с чистыми, без косметики лицами и ясными глазами, чаще всего с длинными, по давней традиции гимназисток и курсисток заплетенными в косу волосами, одетые чисто, но без претензий на стиль. Если они не читают учебников, то наверняка у них в руках том Драйзера, Толстого (Льва Николаевича) или Гарсии Маркеса. Читать в метро вредно, и поэтому и юноши, и девушки, от которых веет вполне реальной перспективой красного диплома, чаще всего в очках.
Третий вид современного студенчества - работающий, в деловых костюмах, с "мобильником" и папкой "Petek" - в метро обычно не ездят, предпочитая личный автомобильный транспорт, но изредка можно понаблюдать и за этой редкой птицей. Обычно работающие глубокомысленно шелестят страницами "Коммерсанта - Daily" в части биржевых сводок или делают вид, что читают "Moscow Times" (естественно, по-английски; впрочем, английский они, как правило, на самом деле знают, может, и "Times" читают по-настоящему?). Многие из них, как и представители предыдущей категории, носят очки, но и очки - дорогие даже на вид.
Понятное дело, не мне судить, какие студенты более "студенческие". Пожалуй, будь все они одинаковые, было бы скучно, и им, и нам. Не правда ли?
"Народная Трибунка"
Или правильнее - "Народная Трибуна"? Вообще-то я имею ввиду не возвышение для громких речей, а народную трибунку, в смысле народного трибуна (вроде Гая Гракха из Древнего Рима), только женского рода.
Весной, когда у хроников начинается обострение, в набитой в час пик подземке можно услышать на редкость страстные и зажигательные монологи, проповеди и кличи. Однажды, когда на "Парке культуры" перекрыли переход на кольцевую, в вестибюле скопилось вдвое больше народу, чем обычно в это время. А время было - половина седьмого, вся Москва едет с работы домой...
И вот, когда толпа с озлобленным напором вминалась между турникетами эскалатора, послышался резкий, сварливый и сорванный женский голос:
- Ну куда ты, б.. , лезешь, ...?!
В ответ - обиженный девичий голосок, в котором чувствовалось и раздражение, и профессиональная вежливость:
- Простите, но меня толкают...
- Откуда только вас столько, б.., взялось, ...,... ?!
- Как откуда? - девушка повысила голос, видимо еще не разобравшись, с кем имеет дело. - Рабочий день кончился, люди домой едут с работы...
И ЭТО началось...
- С какой работы? Да вы не работаете, б.., вы п.. работаете! Всю страну иностранцам продали! Под иностранцев ложитесь, а говорите, что работаете!
- Да успокойтесь вы, женщина! - громко и сурово произнес какой-то пассажир преклонных лет, одновременно пытаясь освободить свой зажатый чьими-то телами портфель.
- Молчи, старый пень, прихвостень фашистский! Ты бы и рад сам этих б.. е..! - В толпе послышались смешки, реплики: "А вам, тетенька, завидно?".
- А, сволочи, Сталина на вас нет! Все бы канал копали! - хохот усиливался. - Я в КГБ работала, все, все американцам продались! За мной самой шпион ходит, убить хотят! Старухам пенсию не платят!
- Кто, американцы?
- Молчи, щенок, твою мать! Президент ваш е.. все американцам продал, с..! Производство падает, уголь не добывают. Шахтеры бастуют, все из-за вас, б..! - Люди улыбались, пожимая плечами, но как-то грустно.
Эскалатор увозил меня от сумасшедшей, но ее вопли слышались еще долго...
1998
|
