***
есть многое,
ставшее вдруг безразличным,
есть многое,
ставшее медленно прошлым.
устало, привычно
ломаются спички,
и письма горят,
как мечта о хорошем.
не надо. не стоит.
наверное, вечер
давно подвизался
слугой меланхолий.
из льдинок в окне
вновь слагается "вечность",
а вечность опять
растворяется в боли.

***
как много здесь
пустых, случайных встреч,
случайных дружб
и связей очень лишних.
а снег спешит
скорей на землю лечь,
самоотверженно,
невидимо, неслышно.
как много лет
минуло без следа,
а снег хранит
твои следы послушно,
пока не рухнет
талая вода -
самозабвенно,
шумно, простодушно.

***
в моем доме нет курительной комнаты,
нет кальяна, и табака тоже нет.
книги живут своей собственной жизнью,
сплетаясь страницами,
вот уже много, много, много лет.
в моем доме нет тишины,
и мне приходится часто ее выдумывать,
закрывшись где-нибудь в уголке,
сидя на ковре, спиной к стене, оклеенной
обоями с дурацким рисунком, выбранными не мной.
в моем доме, как в аду писателя Сартра,
всегда горит свет,
зеркала отражают только друг друга
и невозможно побыть в одиночестве.
когда мне говорят, что одиночество -
это проклятие,
я понимаю, что говорящий ничего,
к сожалению,
ничего не знает об истинной благодати.

***
Да ты обезумела! -
что мне сказать
тебе, кроме этого грустного факта?
Так плакать,
так злиться
и так ревновать,
и ночь напролет
проиграть...
без антракта...
Ах, девочка.
Сказка сия не тебе
написана кем-то когда-то и где-то.
Так яростно
не
покоряться судьбе!
Так спрашивать,
не
ожидая ответа...
Ах, девочка.
Сладко,
как сотовый мед,
порой обретать
накануне утраты.
Да, ты обезумела.
Что мне сказать?..
Так было.
Со мною и кем-то.
Когда-то.

***
Эта ночь с тобой, любимый, - непрерывна, как объятье,
Эта ночь с тобой, любимый, - по старинке, чуть дыша.
Я прошу у этой ночи бархата себе на платье.
Эта ночь от нас уходит - невесомо, как душа.
Это утро наступает холодом, морозным звоном.
Это утро наступает шумом улиц за окном.
Я просить не буду утро ни о чем. И бить поклонов
Не хочу. Пусть даже станет утром ночь всего лишь сном.

***
Ощущения -
как от десятка пощечин.
Не проходит
неподходящее время.
Без причин
этот внутренний мир
так непрочен,
а реальность,
как птица,
клюет меня в темя.
В этих дебрях
запутаны звуки литаний,
ядовиты ручьи
и убийственны скалы.
Мы с тобою летали
в юдоли скитаний,
а сегодня - не время,
и времени мало.
Этот жар
изнутри поджигает мне кожу,
сердце бьется,
как будто торопится выйти.
Может быть,
милый Боже,
ведь все-таки - может? -
перепутье.
А следом за ним -
пере-житье.

***
Слова кончаются однажды. И на всхлип
Через колено боль ломает голос.
И снова кто-то просто глупо влип,
И пуля не прошла левей на волос.
И снова – поминальные сто грамм,
И черный хлеб, песком скребущий глотку.
Черт, как нелепо. Он навеки – Там,
И не поставишь жизнь на перемотку.
Жизнь такова – громадный колизей,
Где на арене страх в затылок дышит,
И, убивая заслоняющих друзей,
Слепая смерть подходит к нам все ближе…

***
В том городе,
где ты других любил,
и пил, и пел,
и старился незримо,
где без меня
бульварами ходил
все мимо,
мимо,
мимо,
мимо,
мимо...
В том городе,
где я была одна
среди толпы
в подземных переходах,
как в пелене
томительного сна
шагая... провожая
годы,
годы...
Мы встретимся.
Однажды.
Навсегда
сплетя истосковавшиеся руки.
Замкнется круг.
И отойдет беда.
И память
отречется
от разлуки.

***
Ты предавал меня не раз,
Я не однажды предавала.
И вот опять стоим сейчас,
Подняв холодные забрала,
На расстоянии копья.
Рукой уже не дотянуться.
Опять и снова – не твоя.
И годы вспять не повернутся.
Конь на меня косится зло,
И удила грызет до пены…
О, проклятое ремесло -
Турниры страсти и измены!

***
отчаяние.
темная река,
бесплодная пустыня,
вечный ветер.
я далека.
безбожно далека.
кто мне ответит?
небо?
небо стынет
в усталой розовости
тленных облаков,
в простой привычности
рассветов
и закатов,
солнцестояний
и затмений.
брат мой.
брат мой!
потерянный
во глубине веков,
во глубине
сибирских...
не сибирских...
каких-то
бесконечно тяжких
руд.
и все пройдет.
а не пройдет - сведут,
как в отделение,
во ад.
без переписки.

***
я ухожу.
без лишних слов
опять,
без шумных проводов,
без слез
и без скандала.
уменье
понимать
и принимать
мне помогает...
или помогало.
а эта боль
глупа, как никогда,
давно просрочена,
как творог
трехнедельный.
и как пролетка
у подъезда,
ждет беда,
и вновь будильник
объявляет
понедельник.

***
всякий раз,
когда ты далеко, -
а ты далеко всегда, -
пока у меня хватает сил,
я храню тебе верность.
потом
улицы зовут меня, и я иду.
я догоняю кого-то,
и улыбаюсь,
и говорю "здравствуйте!"
но не слушаю ответа.
я смотрю в глаза
каких-то женщин,
и вижу там
- как уж водится, -
только отражение
моего одиночества.
я глажу их лица,
я пытаюсь
нащупать,
обвести,
повторить
кончиками пальцев
контуры
твоего неповторимого лица.
я кладу голову
между их грудей,
я приникаю ухом
к их прохладной коже,
пахнущей отчуждением, -
но не слышу ни звука.
единственное сердце,
что бьется для меня,
что слышно мне
в этом мире -
твое.
любимая.

***
Я ранена
Ерусалимом
в душу,
он иглами сосновыми
мне в сердце
вонзился больно.
Тишины не руша,
прошу его
беззвучно:
отогреться
позволь мне.
И позволь мне
отрешиться
от муки -
компаньонки всякой страсти...
А впрочем,
бесполезно.
Не расстаться.
Не развязаться.
В счастье
и несчастье.

***
Я не скопила капиталов -
И что я буду завещать?
Подшивку глянцевых журналов?
"Стишков чувствительных тетрадь"?
Линялый ряд воспоминаний?
Немые глупые мечты?
Дворцы без четких очертаний?
Пустые белые листы?
Непроговоренность проклятий?
Невыразимость нежных мук?
Тепло разомкнутых объятий?
Последнее касанье рук?
Ненужные в безбрачье кольца?
Толпу самодовольных книг?
Бубенчики и колокольцы?
Давно затихший дребезг их?
Усталость? Монотонность будней?
Однообразье февралей?
Рецепты пирогов и студней?
Помятые пятьсот рублей?..

***
Когда расступаются ветер и лед,
Когда надвигается март,
Всяк ищущий счастия счастье найдет
Без летных и шкиперских карт.
Гадальные карты ему ни к чему,
Раскидывать их нет нужды -
Дорогу к весне открывают ему
Умывшие небо дожди.
И глобус без дела не стоит крутить -
Тропинок на нем не найти.
По звездам за счастьем пристало идти,
Их с неба сорвав по пути.

***
Ты поднимаешься утром
и варишь свой кофе,
или бросаешь в чашку
чайный пакетик.
Включаешь TV,
чтобы посмотреть новости, -
ты чуть-чуть опоздал:
диктор уже сообщил
всем, пьющим кофе
или чай перед телевизором,
что твой дом
объявлен под снос.
Все, что тебе осталось, -
это условный срок.
Условный срок свободы.

Мир разрушается,
и мы разрушаемся с ним.

***
А слезы по капле стекают с виска.
Их молча привычно глотает подушка…
…И вновь по фальшборту ложится доска,
Палит холостыми сигнальная пушка.
Опять не пройти до конца, но конец
Как водится, ближе, чем раньше казалось…
«Лавровый венок – не терновый венец»,
Не так ли, мой друг? Это просто усталость.
А наши рыданья даны для того,
Чтоб их никогда и никто не услышал.
…Взвивается «Роджер». Эге! Огого!
Все выше, и выше, и выше, и выше.
До марсовой реи. До чаек. До звезд.
До чистого ветра. До полного вдоха.
И шаг по доске. Этот дьявольский мост
Куда-то ведет – что, пожалуй, неплохо.
Отсюда земля далека, далека
Как все далеки, кто по-прежнему любит…
А слезы по капле стекают с виска -
Морская вода из непознанной глуби.

***
Привычно избегая слова "мы"
С изяществом идущих по карнизу,
Мы выбиваем выездную визу -
От алиментов, от сумы и от тюрьмы.
И самолет стремится на закат,
И поезд дробно тарахтит по рельсам.
Тут кто-то спился, кто-то с кем-то спелся,
А кто-то отдал богу душу напрокат.
Разлив по пробкам огненной воды,
И чокнувшись с непьющим кулаками,
Ломаем хлеб немытыми руками,
И в этом нет особенной беды.
А кто-то согревает лбом стекло
И вспоминает добровольные утраты...
На это не хватает слез и мата -
Всего два слова - было и прошло.
А за окном - столбы и провода,
И облака, и голуби, и весны.
И жизнь проходит. Очень-очень просто.
Легко и незаметно. Навсегда.

***
Ты знаешь, как
Тоскливо
Сидеть
Над смертным одром
Где
Подыхает любовь?
Нет?
Ловить ее стоны
Последнее слово
Хватать ее за руку
В надежде
Вытащить с того света
И тут же
Отпускать,
Потому что ей
Это
Слишком тяжело?
Даже сейчас
Набирая слова «с того»,
Мои пальцы
Машинально
Набрали
«с тобой».
Смешно.

***
Хочу кальвадоса, камина и постели,
Негромких книг и раскаленных рук,
И всех ночей, что мимо пролетели,
И всех дверей, что распахнулись вдруг.

И вечеров, сгорающих над морем,
И страсти, выжигающей дотла.
И мудрости, питающейся горем,
Печали, что по-прежнему светла.

И мостовых, которыми - навстречу
Лететь - и задыхаться на лету.
И городов, где я тебя не встречу,
И тяжких слов, что канут в пустоту.

***
в предверии Пасхи
иные
молятся Богу,
ставят свечу,
пекут куличи,
не квасят.
а я как всегда -
кому-то купила галстук,
выпила пива -
одна -
и опять - в дорогу.
эта усталость
зовется
авитаминозом.
смешны и излишни
лирические
толкованья.
в жизни моей
единственный жанр -
проза.
и по существу
она -
существованье.

***
А завтрашнее утро вновь разбудит
Меня воспоминаньем о тебе.
...Смешные потерявшиеся люди,
Которым тесно в собственной судьбе.

***
Я тебя не люблю
с понедельника новой недели.
Я стираю слова,
что писала в зеркальной пыли.
Я забуду кино,
что мы где-то когда-то смотрели,
я порву твои письма,
что мне с опозданьем пришли.

Я налью себе чаю
и выпью, рассеянно глядя
в убегающий мутный,
излишне практический день.
Я тебя не люблю,
а и солнце по-прежнему сядет,
и по-прежнему с неба
сольется лиловая тень.

И воздушных, увы,
с понедельника замков не строя,
я разумно живу
и в конторе начальство не злю.
...Я тебя не люблю
до тоски, до рыданий, до воя.
Я до боли,
до муки,
до смерти
тебя не люблю.

***
Не пишется…
Усталая дорога
кружит
и заплетает поле в косы.
От моего
до твоего
порога -
колдобины, ухабы и откосы.
От твоего
до моего
порога –
столетия, пахнувшие пожаром.
А Бог глядит
пронзительно и строго,
с таким совсем
нестариковским
жаром.
Века и дни
пролистывают книги,
приходят
и уходят
полководцы,
меняются
догматы у религий…
…А миг все длится
и
дорога вьется…

***
там отцветают женщины
легко,
и семена
легко разносит ветер.
там с гор округу
видно далеко,
как, может быть, нигде
на белом свете.
там скалы -
продолжение домов,
и люди,
словно скалы, молчаливы.
шумит река,
не разбирая слов,
и серебрятся
вечные оливы.

***
из желтого песка
построен мой дворец,
и для него волна -
уже цунами.
со мною во дворце
живет веселый лжец,
я точно знаю все,
что будет с нами.

когда придет октябрь,
и зарядят дожди,
и ветер
неуступчиво задует,
веселый лжец уйдет,
сказавши мне - не жди,
и повстречает
где-нибудь другую.

дождь смоет мой дворец,
а снег завалит дол,
и я пойду
дорогою пустою
туда, где ждет меня
другой веселый лжец,
и где дворец
я заново отстрою.

***
S.E.

а я скучаю по тебе.
морзянкой дождь колотит в стекла.
я онемела. я промокла
в насквозь сносившейся судьбе.
ты не велел писать стихов -
смешно, как многие запреты.
я не сужу себя за этот
один из множества грехов.
ты, море, небо и вино -
одно из многих одиночеств.
земля исполнена пророчеств.
неисполнимо ни одно.

***
серебристая ночь
отказала мне в праве на сон.
заскользит в облаках
еле видная тень корабля.
поднимай паруса,
мой меня разлюбивший Ясон -
где-то там далеко,
за волнами, чужая земля.
я тебя не зову.
я навек от тебя отреклась.
в нашем доме темно,
пустота, тишина и покой.

я убила детей.
мне осталась безгласная страсть,
твоя темная власть,
бесконечная власть надо мной.

***
Кто сказал,
что в аду
не бывает дождя?
Кто сказал,
что во ад
не сойти без вины?
В показательный ад
до тебя снисходя,
я рисую
дождем
полусмытые сны.
Кто сказал,
что мой крик
будет слышен в ночи?
Кто сказал,
что от боли
поможет игра?
Крик не будет услышан -
кричи-не кричи.
Лучше перемолчать
и дожить
до утра.

***
если тебя бросили -
ты превращаешься в мяч,
в голубя в голубом воздухе,
в разящее копье со стальным наконечником,
в белый купол парашюта,
в перчатку, бесстрашно вызывающую на поединок,
в поводья, которые больше не сдерживают коня,
в слово, лишенное лукавства,
в последний взгляд через плечо,
в телефонную трубку после уже не нужного разговора,
в птенца, которому пора научиться летать.

в любом случае -
тебе теперь нечего терять.
ты свободен.

***
и после кофе,
предисловий
и кровати,
и темноты,
и боли,
и огня...

спросить, как водится,
как водится, некстати...

Скажи мне все-таки:
ты хоть любил меня?

***
Ты не зови меня; я стал глухим,
Когда кричал, срывая насмерть голос,
Но этим не приблизив ни на волос
Других к себе - или себя к другим.

Не жди меня и не зови; я не вернусь.
Я вслед дождю ушел. Следы стирая,
Проходит жизнь, давно совсем другая,
По бездорожью вытоптанных чувств.

Январь-июнь 2006