А и не спеть ли и мне песню?!
Дыры в русской литературе латают девушки комсомольского возраста
Дай мне!: Сборник рассказов и повестей. - Спб.: ООО «Издательство «Лимбус-Пресс», серия «Метро». 2002 – 224 с.
На изрядно поредевшем небосклоне русской литературы затеплилась очередная звездочка. Екатеринбурженка Ирина Денежкина, двадцатилетняя студентка УрГУ, попала в шорт-лист Национальной премии. И с чем же?
Карманный сборник ее рассказов с неоднозначным названием "Дай мне" (почитав, вы узнаете, что юные жители "Северной Венеции" просят дать им просто немного солнца, но то, о чем вы подумали, на самом деле тоже чертовски верно и есть лейтмотив произведений молодого прозаика) представляет собой, казенно выражаясь, глубокое психологосоциальное исследование молодежной субкультуры, долженствующее представлять общую картину умонастроений и образа жизни урбанизированного молодого поколения.
На деле, прочитав ее рассказы, не хочется: а) – выходить на улицу позже пяти вечера; b) – жить дальше; с) – производить на свет детей. А почему?
Вопрос.
Ваша покорная слуга старше мадемуазель Денежкиной на несколько лет, но по сути - одно поколение. Комсомолки, если смотреть по возрасту. Я, как и ее героини (подозрительно автобиографичные – со мной согласится любой, кто сравнит этих Насть, Олесь и Маш), училась в простой школе рабочего района, потом в институте, слушала рок, влюблялась в неформальных мальчиков и от оной любви страдала. Но вот незадача. Ни я, ни мои мне подобные приятельницы (числом немалым) не знали о "шмали" и "герыче" больше того, что это очень нехорошие вещи, вен себе не резали, из окна не прыгали и водяру литрами не глушили. Мальчики с нами обращались по-разному, но в общем сносно, мы с подружками мальчиками не менялись, а после разрыва оставались с оными в нормальных отношениях. Исключения из упомянутых правил пересчитывались по пальцам и добропорядочными девочками (да и мальчиками) избегались.
Да. Либо жизнь молодой писательницы протекала в крайне неблагоприятной социокультурной среде (хотя филфак СпбГУ, где не просто учатся, но живут большинство героев Денежкиной, да и она сама, похоже, тоже (ОНА САМА УЧИТСЯ НА ЖУРФАКЕ УРГУ!!!!!!!!) – место не самое маргинальное). Либо за те несколько лет, что разделяет наши с ней дни рождения, ситуация в молодежной субкультуре пошла уж вовсе наперекосяк, а я и не знала. Либо все совсем плохо – "куда, куда несетесь вы, безумцы?!", - и скоро нас с вами будут резать среди бела дня в собственном дворе собственные детки - двенадцатилетние преступники с заточенными поясными пряжками, клеем и "марками" в кармане и ранним сексуальным опытом (из чего все добросовестные потенциальные родители обязаны сделать вывод, что их долг – оставаться бездетными, дабы не увеличивать глобальную энтропию).
Персонажи книжки Денежкиной приходят на страницы из ниоткуда и уходят в никуда. Сюжет не просто предсказуем, он отсутствует. И это не "поток сознания", это стоячий пруд, в котором вяло колыхаются пяток типажей, два-три варианта развития действия, а сверху зеленеет ряска молодежного сленга, душераздирающей лирики в духе "А-а-а и-и-и не спеть ли-и мне песню/А-а-а любви!!!" и ненормативной лексики. Как в старой шутке (кстати, я ее впервые услышала именно в Питере): "я матом не ругаюсь, я на нем говорю".
Даже когда все вроде хорошо, все равно плохо. Питерские девушки, одевающиеся "светлый верх - черный низ", начесывающие челки (это до сих пор-то!) и молящиеся на группу "Сплин", а в ее отсутствие – на всех юных "топлесс" звезд маргинального клуба "Молоко", – явление особое, спору нет. Да и неласковый климат северной столицы, по общему признанию, способствует разлитию черной желчи, сиречь меланхолии. Но черт возьми, неужели, даря кому-то свою девственность, нежное создание может рассчитывать только на "Ну б…я, ты чо?".
Неужели все на самом деле так плохо?
Не может быть, - если только, как я уже говорила, рассказы Денежкиной – не многократно перелицованная автобиография, - чтобы такое количество молодых женщин с упорством, достойным лучшего применения, наступали на одни и те же грабли, а большинство взрослых так хронически плевали на своих детей.
Позволю себе снова вспомнить былое. Среди моих знакомых была пара-тройка личностей, заработавших себе светский капитал многократным пересказом душераздирающих историй о том, как они "переламывались на сухую", "кидались колесами" и хоронили друзей, "затоптанных гопотой". Но состояние их румянощекого здоровья, а также эта самая многократность вариаций в байках, рождали, при всем сочувствии, постепенно крепнущее к оным недоверие.
Слава Богу, хоть это вселяет некоторый оптимизм. И кроме группы "Сплин" много хорошей музыки. А у рассказов Денежкиной большое будущее – ведь вокруг моих знакомых рассказчиков мрачных сказочек постоянно топтались толпы сочувствующих слушателей, нормально сдававших сессию и отнюдь не мешавших пиво с водкой…
А с другой стороны – у каждого есть право на свою песню. О чем вижу, о том пою, если больше не о чем. Как умею. Не стреляйте.
А не спеть ли и мне песню? Пей. Почему нет.