сентиментальное

...горячее красное небо
висит над ночною землею,
висит на шести канатах,
на металлических тросах,
которые люди мажут
черным машинным маслом,
которое пачкает руки
людей, что следят за небом,
следят, чтоб оно не упало
и не задело верхушку
оранжево-желтой пальмы
с растрепанной синей гривой...
(1995 - август?)


цепная реакция

скрежещет зубами,
хрустит суставами,
встает на дыбы,
позвонками бряцая,
и кровью к вискам
приливает муторно
неумолимая
цепная
реакция...
(1999 - зима?)


как приятно в одиночестве пить горячий чай

за окном гром-тарарам
небо рвет напополам -
в доме тихо и темно,
сонно, обесточено.
я под одеялом с кошкой -
все как будто понарошку.
полнолунье, хоть луна
мне отсюда не видна.
(2001 - зима)


демисезонное

я избита, как битой, beat-ом,
я умыта миром и морем.
небо белое как сквозь сито
посыпает улицы хворью.
я сердита своей грустью,
я не здесь и не там, я где-то.
целый день льют дожди: и пусть их,
может быть, напоят лето.
(2002 - зима)


...говорят

...говорят,
что когда гремят пушки,
музы молчат.
моя же не спит, все слышит,
на ухо тихонько дышит
и говорит,
но все не о том,
о пустом...
(2002 - лето? осень?)


доброму другу

открываю глаза - пустота,
закрываю глаза - темнота.
может быть, так и надо и все, наконец,
стоит на своих местах?

может быть, я устала - пусть.
может быть, растеряла страсть?
может быть, отыскала суть
в миллионно-какой-то раз?

мне бы маузер на боку,
я бы все изнутри - вовне!
в вены - штопор, в глаза - песку,
в бровь папаху, и на коне!..

возродить удалую быль,
возмутить голубую даль,
утопить бы в поту пыль,
оскопить бы точилом сталь...

только жалко - не на войне,
не трепещет в косе перо.
как в зыбучем и липком сне
повторяю, что все старо.

закрываю глаза - лень,
открываю глаза: ночь,
не бросай на меня тень,
не сбивай с тропы, не морочь.

а вокруг простор, красота,
не пойми-разберешь, где явь.
если я досчитаю до ста,
наливай, да еще ставь.

недопитое - на потом,
сбереги до худого дня.
лучше просто дружи с котом
и не слушай, не слушай меня.
(2003 - весна?)


яффо

стиснув платочки пальцами зябко,
по улице робко идут арабки -
в темные ткани закутаны,
в юбках шаги путая.
в лужицах - блеск перламутровый,
яркие пятна - дешевые тряпки,
и в темные ткани закутаны,
робко идут арабки.
(2003 - лето? осень?)


тишина

из чего состоит тишина?
а она
сплетена
из шершавости белого льна,
из теней от ресниц,
из теней от страниц,
из кружения пыли и кружева лиц
на листе,
из шума машин за окном,
из «сейчас» и толпы всевозможных «потом»,
из чего-то, лишенного величины -
из того,
из чего не убрать тишины.
(2003 - лето?)


***

уложила тоска-безысходность,
усыпила увы-неприметность.
удушила лентой капора,
одурманила ветхозаветность.
в одиночку пою, но хором,
в одиночку хожу, но строем.
а делов-то – разлиться морем
и плевать на худобу и бледность.
только чей-то (не мой ли?) голос
говорит... Нет, скорее, шепчет:
вот наступит время героев,
подмигнет кокетливо вечность -
вот тогда и поспорим.
(2003 - осень?)


***

встать, распрямиться,
расправить плечи
до боли в лопатках,
до треска в ключицах
вытянуть шею,
ударить воздухом в связки,
крикнуть, как кречет,
или другая хищная птица.
чтобы в лицо –
тугой, непослушный ветер,
чтобы шагнуть
и больше не оступиться,
чтобы как в сказке...
(2003 - осень)



***

бледные дети сидят у экранов,
пьют молоко из высоких стаканов,
месяц с веселой улыбкой дантиста
пляшет под музыку храпа и свиста

мамы, летящей сейчас в самолете,
папы, который еще на работе,
бабушки в темной родительской спальне,
крысы, живущей в страшном подвале...

спят чебурашки, спят крокодилы,
спят неваляшки, прикрывшись гардиной,
спит пригоревшая манная каша –
дети к полуночи ждут «Ералаша».
(2004 - январь?)


***

опять ночь, опять
я не ложусь спать
кровать занята кошкой.
работаю понемножку.
хочу не сидеть – лежать
ждать, или читать
жить, или летать
пусть даже вниз, и в крошку...
но чтоб ни одна королевская рать
меня не могла собрать.
(2004 - январь? февраль?)


***

вороны летают и голуби гадят,
асфальт покрывая белыми кляксами
извести, чертят на клетки тетрадные
небо над городом, люди сами
минуты считают, часы устали...
(2004 - февраль)


***

я сама собой рассерже-
на
я сама собой отверже-
на
я сама собой наказа-
на
мне самой собою сказа-
но:
...НА!
(2004 - февраль? март?)



тель-авив

...за звуки дневные,
за звуки извне,
которые мне
не мешают слушать,
люблю этот город -
за то, что он не
покушается на
мою
душу.
(2004 - июль)


страшилка

то погромче, то потише
кошки любятся на крыше,
на посту в кухонной нише
холодильник холодышит,
тишина за дверью тает,
в темноту следы сметает,
страх крадется серой мышью...
слышишь?
(2004 - июль)


не будет больше праздничных процессий...

...не будет больше праздничных процессий.
и напряженной вытянувшись гончей,
толпу не примет мост. пружины кресел
под тяжестью двоих не скрипнут тоньше.
и будет мир не грустен и не весел,
не грянет тост и не взметнется пончо...
и воздуху в груди не будет тесно -
не будет больше песен.
пир окончен.
(2004 - июль)


под занавес

истратив ночь на дребедень, от разговоров
с самой собой заиндевев до хрипоты,
я кличу: «тень!» <мы с теменью на «ты»>
«включили день.
пора задернуть шторы.»
(2004 - август)


исход из пряничного домика

когда все стрелки будут - вниз,
из цепкой круговерти
тоски... я выйду на карниз,
но не затем, поверьте:

я посмотрю наверх - назло,
и перелетный ветер
по-птичьи ляжет на крыло
и может быть, заметит

меня... и может, унесет
с собой, туда, где вензель
вы-пи-сы-ва-ет самолет,
и где заждался Гензель.

и мы вернемся, наконец,
домой по крошкам хлеба -
к луне, как мятный леденец
приклеившейся к небу.
(2004 - август)


мне полдень подарил кусочек неба...

...такого чисто-голубого неба,
что посереет рядом бирюза.

что если между ним и тротуаром
воздушного не будет змея (шара?),
состарятся до времени глаза.
(2004 - август)


душе-в-на

перекоше
на
при - душе
на
опустоше
на
вы - суше
на
пересаже
на
вы - глаже
на
разнаряже
на
при - ложе
на
перемноже
(2004 - ноябрь)


и было утро...

скоро будет светать -
сквозь дырявую серую вату
станет видно, как тать
лапу тянет за глупой луной;

скоро будет опять
непроспавшийся город измятым
рукавом протирать
свои сонные стекла, слепой;

скоро будет швырять
непочтительный звон аппарата
в тишину - наши «да?»
завалявшейся медью скупой;

скоро будет светать...
и уйдет по дорожным заплатам
поэтичная Та,
каждый шаг отмечая клюкой.
(2004 - ноябрь)


***

качать права,
играть в слова
моя устала голова.
и рожа в зеркале крива,
и смотрит искоса: ça va?
коня?
...но саваном кровать
укрыла белым простыня,
и ждет меня,
снежным-нежна -
обнять.
а там уже весна...
(2004 - ноябрь)


колыбельная пана

по ночам это небо
превращается в космос,
круглоликая Феба
дирижирует звездам;

одураченный город
окунается в вечность,
и бродячие своры
обращаются в нечисть.

гнутся линии судеб
от собачьего лая,
и бродячие люди
собираются в стаи;

длинноухие кошки,
словно духи, неслышно
оживают на плоских,
по-восточному, крышах.

в переулках чернильных
беспризорщина-ветер
забавляется пылью,
и играючи, с петель

ставни рвет и стучится
в окна спален, и книгам
раздувает страницы;
...и заходится криком,

испугавшись спросонок,
у себя в колыбели
беспокойный ребенок...

Пан шалит на свирели.
(2004 - ноябрь)


ты заходи

ты заходи - что, если той
вдруг окажусь? подряды и сделки
перечеркнув жирной чертой,
наши края не тронув побелкой,

съедет зима, уплатив за постой
водой; на модных пальто, как белки,
воротники полиняют весной,
и завибрирует медной тарелкой

солнце; просоленной пеной густой
<летние мысли обычно мелки>
выплюнет море на берег пустой
чувства... и зноя притушит горелки

осень, дохнув прелой листвой,
леностью пледа и теплой грелки...
я буду ждать - адрес простой:
угол большой и минутной стрелки.
(2005 - январь)


без толики

без толики
мне тридцать лет,
и пусть
не обмануть ни время, ни законы
природы, и цикличности сезонной
не разомкнуть,
я ставни распахну -
чтобы в затянутый стеклом прямоугольник,
как профессиональный посторонний,
луна светила, не давая мне уснуть;

чтоб на рассвете снова заглянуть
туда, где были были чем-то заоконным
и говорил с иванушкой бездомным
покойник...
и
где матовая муть
голубоглазого младенчества -
озоном
дышала свежим
и нестриженным газоном
смущала подотчетных и резонных
садовников-
борцов за чистоту,
души растрепанность мою и наготу
признавших, видимо, постыдным моветоном
[и даже убедивших в оном
наивную меня]...
я все верну
<ведь можно же вернуть!>

чтоб, выжигая кислородом грудь,
через поросшие травой кордоны
мой жадным и живым (животным) стоном
прогнулся путь;
чтоб, не прося пардону,
безумным, еретическим тритоном
свербила суть...
я дотяну
до тоники.
(2005 - январь)


К **

веки прикроют глаза, как сухие листья,
вяло обвиснет изношенным платьем кожа;
утренний чай, где вместо лимона - мелисса:
в чем-то с тобой мы, наверное, станем строже.

<только не бей меня больно за эти строчки>
может... я где-то читала: ты знаешь, старость -
это не только когда понимаешь точно,
сколько ты прожил и видишь, сколько осталось;

в старости снова возможно стать непорочным,
неприручённым. даже на самую малость -
год, или два, или десять... но поздно ночью
мысли шалят: «неужели я догадалась?

и неужели все так и будет - литься
дождь не устанет, и я не устану тоже
не-своего ждать мифического Улисса?..»
вы с ним, наверное, призрачностью похожи.
(2005 - январь)